“Все идет, все возвращается, вечно вращается колесо бытия. Все умирает, все вновь расцветает,  вечно бежит год бытия.

Порой, цикличности бывают такие надоедливые. Вроде уже проходили это, а оно опять лезет. Закрыли дверь, а она опять открыта. Уже и так и ее и эдак, но нет же - опять открывается. На, мол, входи, еще не все унес, что нужно было.  Я думаю, что такие цикличности нужны челвоеку для того, чтобы он наконец - таки понял что он, зараза, творит.

Среди островков европейской культуры Париж 30-х годов, его воздух, его настроения – явление самое убедительное, живое, притягивающее. Русский Париж с его чувством трагедии, ненасыщаемым интеллектуальным беспокойством, с его усталой мудростью и гибкой художественной восприимчивостью – был органической частью большого Парижа.